Капитан задумался над идеей, давно бродившей в голове, как то незаметно проиграл шахматную партию Ильдею, затем встал и предложил всем наполнить рюмки за будущий тост.
– Я хочу выпить за мою будущую жену, за красивую и умную девушку, к родным которой завтра же отправлю сватов, за Иву! – он взглянул в глаза внезапно побледневшей девушки и спросил её, – ты согласна стать моей женой?
– Да, – напряжённо выдавила девушка, вновь покрывшись густым румянцем.
– Ура! – закричали гости, особенно радовались за подругу девушки, а парни принялись поздравлять капитана, бурно обсуждая предстоящее сватовство.
Так, в новогоднюю ночь, Сергей покончил со своим вынужденным холостяцким бытом и окончательно обрубил любую, призрачную возможность возвращения в свой мир. Он понимал, что теперь, после женитьбы не сможет бросить своих детей одних, в том, что дети будут, сомнений не возникало. То, что не удалось создать в двадцатом веке – крепкую семью с детьми и любящей женой, обязательно выйдет здесь, в одиннадцатом веке. И, когда появятся дети, Сергей ни за что не оставит их одних, пока не вырастут и станут взрослыми. Так, что возвращение в двадцатый век откладывалось лет на тридцать или больше, если не навсегда. Жить в этом мире придётся всерьёз и надолго, как говорил классик ленинизма.
Хлопоты по устройству свадьбы своего капитана выселковцы с удовольствием взяли в свои руки. Наутро отправили Иву в родную деревню, на трёх санях с подарками и подружками, жёнами Ёжика, Ильдея и Глузда. Сватам велели приезжать через два дня, когда там всё подготовят. Свист пригласил Ярослава с дружинниками, Судислава с волхвами, в ожидании их прибытия весь Выселок готовил подарки для сватовства. Вуйко неожиданно решил, что капитану и его дружкам нужны новые красивые одежды, за пошив их уселись мастерицы Выселков. Ильдей с Глуздом натаскивали Сергея в соблюдении всех свадебных ритуалов, к кому как обращаться, как делать первый шаг, сойдя с коня, и прочие премудрости, установленные вековыми традициями.
Ярослав примчался разгорячённый новостью, весёлый, с ворохом шитых золотой и серебряной нитью одежд, включился в подготовку к торжеству. Сразу отменил часть приготовлений, усадив за них своих подручных, изменил всю процедуру сватовства. Капитану, мол, как и князю, невместно свататься, как простому огнищанину или охотнику. Брыль и Бранко подтвердили, что на Руси женитьба князя резко отличается от прочих вольных людей. Потому пришлось Сергею срочно переучивать ритуал, под споры своих наставников, как поступать в том, или ином случае. Едва закончили подгонку одежды, сразу выехали на родину невесты, огромным караваном из двенадцати саней и десятка всадников. Дальнейшие два дня сватовства и сама свадьба слились в памяти Лосева в один бесконечный день, всюду весёлые лица, шутки, смех. Каждое движение жениха и его фразы вызывали новые взрывы хохота среди гостей. Оробевшие поначалу родичи невесты, увидев искреннюю радость и любовь в глазах Ивы и Сергея, тоже стали всё чаще улыбаться и смеяться.
Сам жених едва узнал невесту в богатом красочном наряде, шитом золотой нитью и речным жемчугом, с нарумяненными щеками и подведёнными бровями, в собольей шубе, спроворенной для любимой дочери тестем. Песни, пляски, катанья в санях, бесконечные пиры в избах и на улице, закончились посещением храма, где семейный союз освятил именем Рода и Макоши сам Судислав, только после этого молодые обменялись кольцами и стали официальными супругами. Но, празднество на этом не закончилось, свадебный караван отправился на Выселки, в составе уже двадцати саней с двух десятков всадников. Два дня гуляли все Выселки, с нетерпением ожидавшие возвращения своего капитана. Заплаканные девицы обнимали Сергея и завидовали Иве. К счастью, традиции многожёнства оставляли всем влюблённым в капитана надежду на свой брак с ним, хотя и призрачную. В наряде молодой жены Ива выглядела настолько ярко и привлекательно, что соперничать с ней в красоте не мог никто из присутствующих девушек.
Лишь на пятый день закончились гуляния, и молодожёны смогли насладиться друг другом в полном одиночестве, нежно и спокойно, целыми днями не выходя из дома. Неделю наслаждался Сергей нежными, неумелыми ласками жены, разговорами обо всём, что стеснялись спросить раньше. Первые семейные завтраки и ужины, первые совместные походы в баню, первые разговоры о будущем, о детях и предстоящем плаванье. Именно эти разговоры с женой, её вопросы, куда поплывут весной выселковцы, на восток или запад, как далеко добираться, подтолкнули Лосева изменить свои первоначальные намерения о колонизации японских островов. Прошлогоднее плаванье к переволокам с реки Вятки в Северную Двину показало очередной раз ему отличие одиннадцатого века от двадцатого. Раньше, год назад, когда Сергей планировал переселение на Дальний Восток, он мысленно сравнивал предстоящее путешествие с темпами движения двадцатого века. Когда расстояние в полтысячи вёрст легко преодолеть за день на автомобиле. С поправкой на гужевой транспорт и гребные судёнышки, величину дневного перехода капитан стал считать в сотню вёрст. Даже при таких темпах плаванье по северному морскому пути оставалось вполне реальным, три месяца вполне хватало, чтобы выйти в Японское море.
На практике выходило хуже, иной переход за день даже по реке не превышал тридцати вёрст, в океане скорость наверняка ещё снизится. В этом случае перспектива зимовки в тундре становилась угрожающей реальностью. Именно теперь, глядя на молодую жену, Сергей с тоской почувствовал провал своих намерений, и острое нежелание двигаться по северному морскому пути. Сама мысль о том, что Ива, как все остальные девушки будет жить в чумах в тридцатиградусный мороз, месяцами не мыться, простывать и, возможно погибнет вместе с ним в дальнем путешествии, вызывала резкую боль в сердце. А после того, как девушка сообщила мужу о задержке месячных, что подразумевало беременность, любые мысли о плаванье на Дальний Восток, капитан выбросил из головы. Подвергать опасности такого плаванья беременную жену и, не дай бог, новорожденного ребёнка, он ни за что не будет. Надо искать выход, либо передвигаться на Дальний Восток по суше, либо выбрать другую цель переселения.
Как сейчас не хватало простенького атласа мира Сергею, чтобы сравнить возможные расстояния и посмотреть на реки, хоть не сплавляйся по Каме в Волгу, про неё твёрдо известно, что впадает в Каспийское море. Жаль, никаких островов на Каспии нет, а всё побережье либо непригодно для жизни, либо в ближайшие века подвергнется нашествию многочисленных завоевателей, от монголов до Тамерлана и так далее. Мысль осесть за уральским хребтом, на его восточном склоне, куда не добирался ни один завоеватель, прельстила ненадолго. Враги туда не доберутся, но уже через четыре века придёт Ермак, что характерно, весьма православный мужчина, как и его казаки. Понятно, что ни Судислава, ни Сергея уже не будет в живых, но, капитан знал об этом, значит, обманывал поверивших в него людей. Держать своё слово, в первую очередь перед самим собой, даже, когда это невыгодно, Лосев привык с детства, учил этому выселковцев и не собирался кривить душой.
Кроме того, всех прикамских славянских семей, по зрелому подсчёту, оказалось всего тысяч десять, не больше. В замкнутом мирке Зауралья, без связи с цивилизацией, за столетия такая тесная община могла примитивно выродиться, даже смешанные браки с хантами и манси не спасут. Слишком мало население даже в двадцатом веке за Уралом, а в одиннадцатом и тем более, одно селение на тысячу вёрст вокруг. Да и природа не способствует росту жителей, вечная мерзлота, болота, придётся мигрировать на юг, только там можно добиться нормальных урожаев зерна. На юге опять кочевники и вечные войны, наступление ислама или христианства неминуемо, даже если удастся выжить. В любом случае, с территории будущей Российской империи надо уходить, чем быстрее, тем лучше. Дальний Восток труднодостижим, юг нежелателен, придётся с боем прорываться через десятки племён, либо договариваться о свободном проезде. Беглецов никто не любит, и нигде не уважают, придётся в любом селении ожидать нападения, боеприпасы быстро закончатся. Да и что ждёт на юге, даже доберись он до побережья Индийского океана? Плыть, строить корабли, на чужой земле, без золота и дерева? Куда плыть, всё на те же японские острова? Тогда проще пешком по Сибири добираться, там хотя бы население малочисленное, меньше воинов погибнет.